«Это на Новый год!» — предновогодний «маркер», распространённый на постсоветском пространстве, можно смело отнести и к рождественской повести Эрнста Теодора Амадея Гофмана «Щелкунчик и Мышиный король», которая в России больше, чем сказка. История, где навь переплетается с явью, стала для русских символом новогоднего чуда: бьют часы на старой башне, злые чары рассеиваются, все мышиные короли проваливаются в тартарары, и непобеждённый Щелкунчик оборачивается красивым юношей — вполне себе библейский сюжет «под ёлочку». В Новосибирске главным «поставщиком» щелкунчиков всегда являлся театр оперы и балета, в конце 1990-х свою интерпретацию показал «Глобус» в постановке Григория Гоберника, а сегодня пришло время Новосибирского областного театра кукол. С той только разницей, что «Щелкунчик и Мышиный король» Эльмиры Куриленко, поставленный при поддержке министерства культуры НСО, объявлен «внесезонным» и не вошёл в премьерную сетку традиционных новогодних представлений. Гофманская рождественская ель на сцене, конечно, присутствует, но в этом спектакле она скорее атрибут, чем носитель архетипических смыслов. В общем, интрига.

Эльмира Куриленко сразу предупредила: грядущий Щелкунчик в новогодний канон не впишется, ибо это не «сказочка под ёлочку», а попытка метафорического осмысления нашего общества потребления, которое променяло полёт фантазии на USB-разъём. Волшебные миры уступили место видеоиграм, люди называют себя «потребителями услуг», а наличие Wi-Fi бесценно, как кислород. «Одна из главных проблем современности — это тотальная разобщённость людей, — считает режиссёр. — Придите в любое кафе и посмотрите, что делают за столом мама, папа и ребёнок. Все сидят в своих гаджетах. Люди разучились общаться и говорить». Вот и семья главной героини Мари (Екатерина Ваколюк) живёт по этому принципу: старшие брат и сестра в кигуруми серых мышей целыми днями режутся в стрелялки и виснут в телефонах, мама (Елена Титова) с холодной улыбкой обеспечивает базовые потребности троих детей, а папа-космонавт вообще свалил на орбитальную станцию, чтобы пожить в тишине.

Мари же и её крестный Дроссельмейер (Александр Николаев) заявлены как последние романтические герои, пестующие свой творческий дух и живущие по законам живых и думающих людей, для которых путешествие с помощью силы мысли — обычное дело. А чтобы дети-зрители чётко осязали границу между двумя этими мирами, режиссёр Эльмира Куриленко и художник Александра Павлова пошли самым простым и эффектным путём — заявили личность героев через костюмы. Если семья одета в серые наряды повседневности, то Мари и Дроссельмейер радуют глаз кружевом и камзолами в стиле стимпанк, который возник в литературе как поджанр научной фантастики, где авторы путешествовали по альтернативной реальности технологий викторианской эпохи. Очень чёткое попадание в смысловое яблочко: стимпанк — это целая философия, ядром которой является мысль, что всё-таки человек правит машинами, а не наоборот. Мир стимпанка — это волшебная реальность гениального Миядзаки, где в небесах плывёт Лапута, а на земле шагает бродячий замок Хаула, движимый паром и магией. Сцена сновидческого путешествия Мари и Щелкунчика — это пронзительный оммаж всем этим мирам, где всегда дует попутный ветер, а слоны-дирижабли держат небесный свод на своих плечах. Красиво — до радостных слёз внутреннего ребёнка. Вся сценография спектакля звенит шестерёнками, пружинками и замысловатыми механизмами: полное ощущение, что ты оказался внутри старых часов, где есть уютные комнатки и кто-то живёт — привет вам, «Гарантийные человечки» Успенского!

Сам сюжет не претерпел каких-то серьёзных изменений и двигается по гофманской траектории: деревянный «уродец» попадает в руки Мари — ночная битва Щелкунчика и Мышиного короля — приквел с орехом Кракатук — любовь девочки к отважному Щелкунчику — волшебные метаморфозы — Рождество. Зрителю, в принципе, не нужно перед спектаклем «освежать материал» — все сюжетные арки сохранены. Но моему внутреннему ребёнку не хватило «игры в куклы» — большую часть действия занимал теперь уже вездесущий в театрах кукол «живой план», когда артист играет собой не куклу, а героя. Понятно, что театр кукол не стоит на месте, а режиссёр Эльмира Куриленко всегда ломает стереотипный канон, но зачем нужен драматический театр на кукольных подмостках в таком объёме? Тем более что Александра Павлова создала прекрасных живых кукол, которых хочется рассматривать, трогать и мечтать о них, как девочка Мари о Щелкунчике. Кукольное альтер-эго Мари — это трепет живой души, стиль и бездонные глаза, одушевлённое чудо, ведомое руками мастеров, та сценическая правда, которой поверят в зале и взрослые, и дети. Иногда куклы честнее живых людей.

Наталия ДМИТРИЕВА | Фото Виктора ДМИТРИЕВА