Как девочка из села Северное стала заслуженной артисткой: воспоминания актрисы театра кукол Людмилы Ивановны Крупницкой, которая 29 декабря отмечает своё 80-летие

Актриса Новосибирского областного театра кукол Людмила Ивановна Крупницкая первой за Уралом среди актёров театра кукол получила звание заслуженной артистки РСФСР. Родилась 29 декабря 1940 года в селе Северном Новосибирской области. В 1968 году окончила Новосибирское театральное училище. Как получилось, что судьба связала её именно с театром кукол, какие секреты ей открылись и что может быть интересного в отрицательных персонажах, — рассказывает сама актриса.

Отравленный напиток

…Мой путь к сцене начался с творческого детства. Прекрасно помню свой первый опыт выступления — было много слёз… Мы ставили под Новый год в детском саду «Двенадцать месяцев» по мотивам сказки Самуила Маршака. Я играла падчерицу, текст хорошо знала, а воспитательница мне его зачем-то подсказывала. Я обиделась. И потом долго плакала. Но поняла: выступать на сцене — это очень увлекательно и интересно.

В средней школе села Северного, где я училась, тоже была насыщенная творческая жизнь. Школа славилась прекрасными педагогами, среди которых — Сталь Анатольевич Шмаков, Варвара Евгеньевна Наживина, Анатолий Николаевич Фёдоров. Они привили многим ученикам любовь к театру. Конечно, я участвовала в самодеятельности. В спектакле «Богдан Хмельницкий» играла панну Зосю — она пыталась отравить главного героя, подсыпав ему в кубок яд. Вот тогда о себе заявили мои первые поклонники! Как-то после спектакля мальчишка из соседнего села заскочил на сцену и выпил грязную воду, которая имитировала отравленный напиток. После чего объяснился мне в любви…

Среди школьных постановок были фрагменты гоголевского «Ревизора», где я исполняла роль Анны Андреевны, «Годы странствий» Арбузова и многие другие. Мы даже в областном фестивале молодёжи и студентов участвовали, он проходил в Новосибирске на сцене ДК имени Дзержинского. До сих пор у меня хранится диплом лауреата фестиваля второй степени, а фотографии из наших спектаклей хранятся в музее школы.

Первый шок

Ещё мы с подругой очень любили смотреть трофейные фильмы, которые шли в районном Доме культуры: «Тарзан», «Ромео и Джульетта», индийские фильмы, в том числе знаменитый «Бродяга». Естественно, и наше отечественное кино мы обожали. Потом разыгрывали сцены из любимых картин, даже убегали в лес и прыгали там по деревьям, чтобы быть похожими на Тарзана. Там я и травмировала колено.

О театре кукол я ничего не знала. И вот однажды в Северное на гастроли прибыл областной театр кукол, а я тогда даже смотреть не пошла (давали «Чёртову мельницу» — спектакль для взрослых в постановке замечательного режиссёра Геннадия Кудрявцева). Зачем, думаю, мне эти куклы?

Окончив школу, отправилась в Новосибирск. Решила, что освою какую-нибудь «обычную» специальность, но буду участвовать в самодеятельности. Пошла ученицей на швейную фабрику «Соревнование», затем на электровакуумный завод. Некоторое время играла на гитаре и мандолине в струнном оркестре.

А когда в городе появилось телевидение, творческая группа во главе с режиссёром Александром Гомоном организовала театральную студию. Меня приняли. Мы изучали основы сценического движения, технику речи, актёрское мастерство — очень интересно было! Участвовали в разных телевизионных проектах, разыгрывали, например, всевозможные этюды в транспорте, даже получали за это небольшие деньги. К сожалению, студия проработала всего год и её прикрыли. Девчонки плакали. Я тоже была расстроена. Знала, что драматической актрисой мне быть не суждено, — всё-таки сказалась моя детская травма…

Тем временем областной театр кукол, с которым я всё ещё не была знакома, набирал учеников. Молодёжь, как оказалось, валила туда толпами на прослушивание. Александр Гомон уговорил меня хотя бы посмотреть какой-нибудь спектакль. Согласилась. Встретили меня доброжелательно, помню уютный маленький зал, спектакль «Сэмбо» — о приключениях детёныша антилопы. Я была в шоке: все обитатели джунглей — с человеческими характерами! Куклы живые! Я тогда не поняла, как именно они оживают, как актёры заставляют их двигаться, дышать, чувствовать, мыслить… Это было волшебство! После спектакля зашла за кулисы. Попробовала подержать в руках театральную куклу — сначала льва, потом шакала… Они просто на мне повисли. Кто-то засмеялся, но мне было не смешно.

Режиссёр Геннадий Александрович Кудрявцев попросил меня что-нибудь прочесть. Я вспомнила часть монолога Липочки из пьесы Островского «Свои люди — сочтёмся», стихотворение Блока «Незнакомка». Так я оказалась в Новосибирском областном театре кукол — ученицей, и ушла с электровакуумного завода.

С огромным интересом начала познавать новый жанр. Первой моей ролью в театре кукол стала Машенька в спектакле «Волшебник Ох». Сыграла я плохо, с вождением куклы не справилась. Да и героиня моя, без характера, мне не приглянулась. Это был штамп, который я сразу тогда невзлюбила и поняла: мне нужны характерные роли. К счастью, рядом были мастера сцены, они мне уделяли много внимания, помогали открыть тайну специфики «странного» жанра. Понемногу что-то стало получаться…

Вселить душу

1961 год. Я — актриса театра кукол. Едем на фестиваль в Омск, везём два спектакля: один для маленьких детей — «Цветик-семицветик», где у меня четыре роли; второй для старших школьников и взрослых — «О чём рассказали волшебники» (пьеса Вадима Коростелева, версия «Доктора Айболита»), там у меня две роли — певичка (кукла с красивой поросячьей мордочкой) и слуга, который много смеётся (мужской персонаж). В этом втором спектакле много забавных моментов — например, где разбойник теряет голову, в буквальном смысле. Пытается её найти — здесь появляется кукла-дублёр, без головы, а руки у неё живые, актёрские. Ищет, находит и вот этими руками прикручивает её на место — зритель просто катится со смеху! У другого разбойника голова от удара раскалывается пополам, и он пытается её отремонтировать с помощью клея на глазах у публики. Успех невероятный! А я всё думала, какие же на самом деле есть потрясающие возможности у театра кукол! И сама каждый раз не переставала удивляться, открывая всё новые и новые его грани. Кстати, на фестивале мы заняли первое место.

Позже, в 1964 году, я поступила в Новосибирское театральное училище, где кукольники занимались вместе со студентами драматического отделения. Кукольное мастерство у нас вёл режиссёр Геннадий Кудрявцев — в помещении нашего театра. Там же художник учил нас делать кукол. Мастерство давалось нелегко: актёр нашего жанра должен уметь одновременно хорошо управлять и куклой, и собой, своим телом. Если хотя бы одно из этих звеньев провисает, ты не достигнешь нужной психологической раскованности. И, как следствие, не сможешь вселить в куклу душу, вселить жизнь. Мы познавали разные системы театральных кукол: петрушка, тростевые, перчаточные, паркетные, маротки, марионетки и другие. Действительно, театр кукол — это мир безграничных возможностей! В училище я училась, продолжая работать в театре, и такое взаимное дополнение — учёбы и практики — шло, конечно же, только на пользу делу.

Людмила Крупницкая с коллегами Верой Червоткиной и Ольгой Свириденко.

Плохиш и другие

Сколько замечательных спектаклей поставлено с тех пор, сколько сыграно ролей — не счесть! Среди них нет нелюбимых. Много было отрицательных, но такие образы создавать — более тонкая и интересная работа, у каждого подобного героя свои хитрости, свой сложный характер, который нужно понять и воспроизвести во всей полноте. Так, в спектакле «Мальчиш-Кибальчиш» по мотивам гайдаровских произведений у меня была роль Плохиша. А к 45-летию Великой Победы режиссёр Анатолий Панин ставил «Ястребок» по пьесе Ирины и Яна Златопольских. Это спектакль о приключениях бумажного самолётика — Ястребка, который летел в тыл врага, чтобы узнать о местонахождении фашистского аэродрома и его уничтожить. С этим спектаклем мы ездили в Новороссийск на фестиваль Победы, где участвовали драматические театры, и только мы, единственные, представили кукольный спектакль с живым планом. В «Ястребке» мне досталась роль немецкой собаки Альмы. И лучшим комплиментом для меня тогда стала реплика одного юного зрителя: «Мне очень НЕ понравилась немецкая собака, потому что артистка играла хорошо!» До сих пор вспоминаю такие трогательные моменты: школьники после просмотра «Ястребка» часто задерживались в зале, доставали из портфелей листочки белой бумаги, тут же делали из них самолётики и дарили нам, актёрам.

По-своему дороги мне и Мачеха из «Золушки», и Златовласка из одноимённого спектакля, и Царь из «Сказки про Емелю». Да, иногда приходилось играть мужские роли, в этом был определённый режиссёрский замысел. Тот же Царь в «Емеле» получился очень смешным, режиссёр Анатолий Свириденко позволял нам импровизировать, придумывать по ходу действия разные забавные моменты. И мы с удовольствием это делали!

Как в любом театре, не обходилось у нас без актёрских ляпов. Вот, казалось бы, «Мальчиш-Кибальчиш» — серьёзная тема, трагическая развязка… Но как-то раз идёт спектакль — молодой актёр выходит на авансцену с тростевой куклой. У героя — печальный монолог о гибели друзей в сражении с белыми. Актёр произносит текст и ничего понять не может: коллеги рядом, за кулисами, от смеха давятся, что-то жестами ему пытаются пояснить, но бесполезно. Только потом до него дошло, что он всё это время куклу водил… вперёд спиной. Именно так и увёл её потом за кулисы. Хохотали все долго. Кроме него самого.

Все, кто рядом!

1982 год стал вехой в моей творческой судьбе — мне присвоили звание «Заслуженный артист РСФСР». В Доме актёра проходил тогда наш совместный бенефис с Юрием Кондратьевым, отмечавшим 15-летие работы в театре кукол, через некоторые время ему также дали звание заслуженного. Вместе с коллегами мы участвовали в шоу, куда вошли отрывки из спектаклей, концертные номера. До сих пор с большим теплом вспоминаю тот вечер.

Настало время, когда наряду с основной работой в театре актёры стали делиться на группы и ставить спектакли самостоятельно, придумывать концертные номера, специально под них заказывать или мастерить своими руками кукол. Появилась в своём роде антреприза. Многие зрители смогли оценить искусство театра кукол в сочетании с другими сценическими жанрами и направлениями. Так, у нас были совместные постановки с коллективами Новосибирской государственной филармонии — с джаз-оркестром «Сибирский диксиленд», который долгое время возглавлял Борис Балахнин (сейчас Бориса Владимировича, к сожалению, уже нет с нами) и Ансамблем ранней музыки Insula Magica под руководством Аркадия Бурханова. Был номер, который мы назвали «Павана умершей принцессы»: лампы ПРК высвечивают из темноты танцующую куклу-балерину, которую водят Ольга Свириденко, Вера Червоткина и я. Мы невидимы, сами во всём чёрном и сливаемся с темнотой, поэтому создаётся впечатление, что кукла движется сама по себе. А партию принца исполнил в живом плане настоящий танцовщик, с этой ролью великолепно справился артист новосибирского балета Тамерлан Шавлохов. «Павана» была однажды представлена на концерте «Ночь в опере» на сцене Новосибирского театра оперы и балета. После чего нас просто завалили вопросами: «Что это? Как это? Да может ли такое быть?..»

Сегодня Новосибирский театр кукол, получив новое помещение в центре города, продолжает жить, гастролировать, развиваться. Он по-прежнему остаётся мне родным. Хочу пожелать дальнейших успехов и крепкого здоровья всему коллективу. Спасибо коллегам и друзьям, которые сегодня остаются рядом со мной! Я благодарна Богу за то главное, что он дал мне в этой жизни, — замечательную семью, друзей и близких и, конечно, любимое дело жизни.